12 июня 1812 года французские войска вторглись на территорию России. Наполеон, завоевавший к этому времени почти всю Европу, бросил на восток свою шестисоттысячную армию. Он заявил: "Через пять лет я буду господином мира: осталась одна Россия, но я ее раздавлю".

Над страной нависла смертельная опасность. Быстро обнаружилось, что российская армия недостаточно подготовлена к ведению настоящих боевых действий. Войска, растянутые почти на пятьсот километров и уступавшие противнику в численности почти в три раза, с тяжелыми боями отступали. Наполеон определил три направления для наступления по территории России, он называл Киевское направление "ногами России", Московское - "сердцем", и Петербургское - "головой". Основные силы французской армии двинулись на Москву, но угроза Петербургу тоже была немалой. К июлю обстановка обострилась настолько, что царь распорядился готовиться к эвакуации "святынь" Александро-Невской лавры, Государственного совета, Сената, Синода, ценностей Эрмитажа и даже памятников Петру, которые Наполеон намеревался после взятия Петербурга отправить во Францию. Царская семья тоже готовилась к переезду в Казань.

Император Александр I

В середине июля в комитет министров был приглашен Михаил Илларионович Кутузов, на которого возложили руководство защитой столицы. Через несколько дней появился царский указ об организации корпуса для обороны Петербурга. Александр I, который недолюбливал Кутузова, на это раз искренне обратился к нему: "Воинские ваши достоинства и долговременная опытность ваша дают мне полную надежду, что Вы совершенно оправдаете сей новый опыт моей доверенности к Вам".

Император Наполеон I

Между тем дела в действующей армии шли неважно, и Наполеон уже хвастливо заявлял, что через месяц он будет в Москве. Но на борьбу с врагом, как это бывало в России в случае настоящей опасности, поднялся весь народ. В Смоленске начали создавать первые отряды народного ополчения, затем представители дворянства и купечества Москвы постановили собрать ополчение Московской губернии, а через несколько дней в дворянском собрании Петербурга на общем сходе дворянства, купечества, чиновников и духовенства столицы было принято решение о создании ополчения Петербурга и Петербургской губернии. С каждых ста душ крепостных в его состав выделялись по десять человек. Руководителем ополчения единогласно выбрали Кутузова.

Домой к старому генералу отправили целую делегацию, ее представители и передали Кутузову просьбу принять на себя командование Петербургским ополчением. Растроганный доверием горожан, Кутузов приехал в дворянское собрание, вошел в большой зал, где его терпеливо ждали, и со слезами на глазах произнес:"Господа! Я вам многое хотел говорить…, скажу только, что вы украсили мои седины!...". В 1812 года генералу исполнилось 67 лет. Несколько дней спустя Александр I официально возложил на Кутузова командование ополчением Петербургской и Новгородской губерний, а также всеми сухопутными и морскими силами, находящимися в Петербурге, Кронштадте и Финляндии.

Михаил Илларионович Кутузов

Кутузов приступил к организации обороны столицы. Был сформирован специальный воинский корпус, получивший название Нарвского, произведена передислокация войск на самых опасных направлениях, усилено их инженерное оборудование, пополнены припасы, начато строительство новых оборонительных укреплений. Одновременно шла работа по формированию ополченского войска: принимали ратников, собирали пожертвования, при этом помещиков, которые выставляли своих крепостных для ополчения, обязали обеспечить обработку полей ушедших воевать, платить за них подати, обеспечить их провиантом и жалованием.

Численность ополчения вскоре составила около 13 тысяч человек, оно делилось на дружины, причем Кутузов требовал, чтобы в одной дружине находились люди, которые прежде жили рядом, это, по его мнению, должно способствовать взаимовыручке в бою. Ополченцы проходили специальное обучение стрельбе, строю, приемам действия с оружием, тактике ведения боя, их нужно было вооружить и разместить. Постепенно все эти задачи решили, и каждый ополченец во время торжественной церемонии получил оружие, а каждая дружина - свое знамя. Затем все ополченское войско прошло торжественным маршем по Невскому проспекту.

Обстановка в Петербурге по-прежнему оставалась очень напряженной: снова обсуждался вопрос об эвакуации, ценности Эрмитажа упаковали и увезли в Петрозаводск. Но вместе с этим, как отмечали современники, в столице царило "превеликое возбуждение народа": в ополчение шли целыми семьями, на пользу войску отдавали деньги и драгоценности, в театрах столицы давали патриотические представления об Александре Невском, Дмитрии Донском, Минине и Пожарском.

Военные действия французов на петербургском направлении контролировал корпус под командованием П. Витгенштейна, и Кутузов стремился к тому, чтобы объединить силы действующей армии и ополчения. Наполеон, бросив основные силы на Москву, не ожидал большого сопротивления при обороне Петербурга, однако 19 июля у деревни Клястицы произошел первый ожесточенный бой, в котором французы потерпели поражение и потеряли около тысячи человек пленными. Такой поворот событий стал для них огромной неожиданностью, и французское командование вынуждено было воздержаться от активных действий в направлении Петербурга. Для русской же армии победа при Клястицах стала огромным моральным стимулом. Петербургское ополчение, прошедшее первое боевое крещение, 3 августа принимало присягу на плацу Семеновского полка. На церемонии присутствовал Александр I, перед которым войско прошло торжественным парадом. Император наконец-то оценил заслуги Кутузова и назначил его членом Государственного совета. Однако полководцу так и не пришлось командовать петербургским ополченцами: после долгих обсуждений в специальном чрезвычайном комитете, который должен был выбрать верховного главнокомандующего русской армией, на эту должность был все-таки утвержден именно Кутузов. Вскоре старый генерал отбыл к месту главных военных действий. Петербургское ополчение соединилось с корпусом Витгенштейна, и ратники не раз показали себя бесстрашными воинами.

Казак 1-го полка и ратник пеших дружин
Санкт-Петербургского ополчения

Михаилу Илларионовичу Кутузову больше так и не суждено было вернуться в Петербург. После победоносного изгнания французов с территории России весной 1813 года он умер в небольшом городке Бунцлау (современная Польша). Прах великого полководца торжественно провезли в Петербург через всю Европу. Похоронить Кутузова решили в Казанском соборе. Весь город встречал скорбную процессию с телом полководца, из колесницы даже выпрягли лошадей и понесли гроб на плечах. 11 и 12 июня множество петербуржцев пришли в собор проститься со спасителем Отечества, сама же церемония захоронения состоялась на следующий день. В этот момент над Петербургом плыл траурный звон колоколов, войска дали троекратный салют. Могилу Кутузова и сегодня можно увидеть в соборе: она покрыта мраморной плитой и окружена металлической решеткой с золоченными венками с бронзовым фамильным гербом посередине. Вокруг могилы - военные трофеи: вражеские знамена и штандарты, ключи от крепостей и городов, взятых русскими войсками, здесь же маршальский жезл генерала Даву, захваченный вместе с канцелярией французского полководца.

Памятник М.И. Кутузову у Казанского собора

В столице появились и другие памятные места, связанные с победой в освободительной войне 1812 года. Уже в 1814 году в честь возвращающихся из заграничных походов русских войск у начала Петергофского шоссе (сейчас площадь Стачек) по проекту архитектора Д. Кваренги были воздвигнуты торжественные Нарвские триумфальные ворота, перестроенные позже в камне В. Стасовым. Необыкновенной красоты и торжественности триумфальная арка украсила Дворцовую площадь - она стала частью здания Главного штаба, построенного архитектором Росси.

Здесь же, на Дворцовой площади, вознеслась на высоту более 47 метров Александровская колонна, ее вершину венчает фигура ангела, попирающего крестом змею - символ победы над злом. Но по праву главным мемориалом победам в Отечественной войне 1812 года стал Казанский собор и площадь перед ним, где в 1837 году установили памятники Кутузову и Барклаю де Толли работы скульптора Б. Орловского.

Текст подготовила Галина Дрегуляс

Для тех, кто хочет узнать больше:
1. Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. М., 2004
2. Троицкий Н.А. Великий год России. М., 1988
3. Шишов А. Кутузов. Фельдмаршал Великой империи. М., 2006

Война 1812 года осталась в сознании русского народа как война Отечественная.
В этой войне русский народ не только отстаивал целостность русского государства и независимость своего отечества. Отечественная война 1812 года была решающим звеном борьбы всех народов Европы против стремления Наполеона утвердить гегемонию Франции и создать мировую империю. К началу 1812 года вся Европа была у его ног. На пути к мировому господству оставалась лишь одна Россия, способная противостоять наполеоновским захватам. Наполеон бросил на Россию огромную по тому времени армию, насчитывавшую 640 тысяч человек. Все ресурсы Франции и подвластных ей государств центральной Европы были мобилизованы для осуществления бредовой задачи. Судьба Европы теперь решалась на полях России. Смертельная опасность, нависшая над Россией, обусловила широкую социальную базу для организации борьбы против агрессии Наполеона. Багратион справедливо говорил, что "война теперь не обыкновенная, а национальная". В нее включились все слои населения России. Русское правительство не могло противопоставить наполеоновской армии столь же крупные силы. Рекрутская повинность ограничивала, возможность создания массовой армии. Обстановка же требовала немедленного получения резервов, без которых нельзя было устоять в борьбе. Поэтому русское правительство решилось созвать ополчение. В данных условиях это был единственный способ увеличения численности вооруженных сил страны. Становясь на путь созыва ополчения в 1812 года, русское правительство учло опыт 1806 - 1807 годов и объявило, что ополчение формируется только на время войны. Оно обязалось распустить все ополчения немедленно по окончании военных действий. Обращаясь к свободным сословиям, Александр I говорил, что неприятель должен встретить в каждом дворянине - Пожарского, в каждом духовном лице - Палицына, а в каждом гражданине - Минина. Призыв к организации ополчения нашел весьма широкий отклик в народе. Тысячи крестьян Центральной России, Прибалтики, Украины и Поволжья хотели записаться в ополчение. Однако этот порыв не встречал поддержки со стороны правительства, которое боялось слишком широкого размаха движения. Ф. Глинка, уловивший эти опасения, писал: "Но война народная слишком нова для нас. Кажется, еще боятся развязать руки".
Правительство решило ограничить район формирования ополчения 46 губерниями, которые были распределены по трем округам. Формирование ополчения I и II округов осуществлялось в течение августа - октября 1812 года. Формирование же ополчений III округа затянулось до начала 1813 года. В губерниях, давших ополченцев, проживало 6 733 901 крестьянин. Они должны были поставить в общей сложности 203 тысячи ратников. Большая часть полков имела опытные кадры офицеров, прослуживших до этого много лет в полевой армии. Они вновь вернулись в строй и в ходе войны показали себя с хорошей стороны.
Несмотря на все трудности, формирование ополчений было успешно завершено. В I округе было выставлено 133 401 человек, во II округе - 26 370, а в III округе - 43 659 человек. Из этого числа было сформировано 74 пеших полка, 2 батальона, 9 бригад (28 дружин), 13 конных полков и 3 сотни.
Но этими формированиями дело не ограничилось. В ополчающихся губерниях стали создаваться волонтерные полки, комплектовавшиеся из жителей городов. Стали формировать свои ополчения и все украинские губернии. Киевская и Подольская губернии сформировали казачью дивизию и выставили большое число «лопатников» для укрепления Киева, Черниговская и Полтавская губернии выставили несколько десятков конных и пеших полков. В целом Украина дала 13 358 конных казаков, 47 493 пеших и несколько десятков тысяч погонщиков и "лопатников". Создавались ополчения также в Херсонской, Екатеринославской и Харьковской губерниях, но они были распущены. Отдельные ополченские полки были созданы на Дону, в Башкирии и Калмыкии. Эти формирования усиливали иррегулярную конницу. Казачество Дона выставило 26 полков, Башкирия дала 20 полков, Калмыкия - 2 полка.
Лучше всего было обеспечено оружием ополчение II округа. Петербургское ополчение получило из арсенала 11 740 ружей, а Новгородское - 2543. Это дало возможность сразу приступить к боевой подготовке дружин. Ополчения I округа также получили значительное количество оружия. На их вооружение пошли 15 тысяч английских ружей и более 20 тысяч ружей московского арсенала. Из тульских запасов Московское ополчение получило 5120 ружей, Тульское - 4653, Ярославское - 3700, Тверское ополчение и тверской батальон - 6830 ружей. На Украину в казачью дивизию было послано 2 тысяч ружей и в земские ополчения - 2855 ружей. В III округ также было направлено более 20 тысяч ружей. Эти меры приближали ополченские полки к кадровым и давали возможность использовать их в ходе боевых действий.
Ополченские формирования сыграли крупную роль в ходе военных действий. Одни были сразу включены в действующую армию (Петербургское, Новгородское, Смоленское, Московское ополчения и казачья дивизия), другие действовали совместно со специальными отрядами войск и в процессе "малой войны" решали задачу по блокированию неприятеля в Москве (Владимирское, Калужское, Ярославское, Тверское), третьи несли охрану границ своих губерний и затем принимали участие в контрнаступлении (Тульское, Полтавское, Черниговское и другие). Включение ополченских формирований в военные действия позволило освободить полевые войска от охраны коммуникаций, конвойной службы и других подобных обязанностей, требовавших большого числа людей. Все эти обязанности взяли на себя ополченские части. Смоленское ополчение получило боевое крещение во время обороны Смоленска в начале августа 1812 года. И нужно сказать, что эти плохо экипированные и слабо вооруженные ратники показали себя настоящими солдатами. Они не только укрепляли город, но и принимали самое активное участие в боях за него. Московское ополчение также должно было включиться в борьбу с самого начала своего существования. Первым боевым его испытанием было Бородинское сражение. Значительная часть ополченцев пошла на укомплектование пехотных корпусов и действовала наряду с обученными солдатами. Другая часть выполняла инженерные работы. Третья несла санитарную службу. Ополченцы получили многочисленные награды за отвагу и мужество, проявленные в сражении. Кутузов убедился, что Московские ополченские полки вполне боеспособны и дал указание о включении их в состав полевых войск. В дальнейшем Московское ополчение действовало в составе кадровых войск. Как серьезная боевая сила показали себя также Петербургское и Новгородское ополчения. Под руководством М.И. Кутузова они прошли первоначальную подготовку и, придя в армию Витгенштейна, не уступали в знании основ солдатской службы молодым солдатам. Свои боевые качества эти ополчения показали в сражениях под Полоцком, у Чашников и у Студенки.
Не менее важное значение имели действия ополченцев во время «малой войны». Кутузов поставил в этот период войны задачу обеспечить стратегическое окружение армии Наполеона в Москве и не дать ему возможности получать продовольствие и фураж за счет местных средств. Эту задачу должны были решать полевые войска и ополчения. Сидя в Москве, Наполеон пытался расширить сферу влияния французской армии путем создания опорных баз в Богородске, Клину и Воскресенске. Не менее важно для французов было получить возможность открыть боковые коммуникации для связи со своими фланговыми группировками. Однако ни одна из поставленных Наполеоном задач не была выполнена. Ополченцы Твери и Ярославля и партизаны не допустили захвата Воскресенска и Клина. Владимирское ополчение и партизаны выбили французов из Богородска. Успешными были также действия украинских ополченцев. Они оградили Брянск от захвата противником и закрыли дорогу на Украину. Таким образом, М.И. Кутузов великолепно использовал ополчения в решении весьма важной задачи. Не распыляя сил полевой армии, он заставил Наполеона отказаться от движения на Петербург и на Украину.
Крупную роль сыграли ополчения в ходе контрнаступления. Петербургское, Новгородское, Московское ополчения и казачья дивизия активно действовали в составе полевых войск. Смоленское, Калужское, Тульское, Тверское, Ярославское, Полтавское и Черниговское ополчения вместе с войсковыми партизанами по заданию М.И. Кутузова наносили удары по отходившим войскам Наполеона. Они занимали освобожденную территорию и очищали ее от отдельных отрядов противника. Они несли также конвойную и гарнизонную службу и обслуживали госпитали. Особенно большую роль сыграли в ходе войны казачьи формирования, насчитывавшие более 50 конных казачьих полков. Часть этих полков поставили Донское и Оренбургское войско. Часть их дала Украина и Башкирия. Все эти полки выполняли важнейшую работу: они несли разведывательную службу, выполняли отдельные оперативные задачи по уничтожению опорных пунктов противника (Верея и другие), осуществляли рейды по тылам противника, наконец, активно действовали в ходе контрнаступления и наносили сильные удары (на Ляхово, Могилев и другие населенные пункты). Французы больше всего боялись молниеносных ударов казаков.
Ополчения принимали участие также вместе с русской полевой армией в заграничных походах 1813 - 1814 годов. Они вели осаду Данцига, Торна, Пиллау и других крепостей. Они несли тыловую и госпитальную службу. В ходе боев вместе с полевой армией ополчения донесли свои знамена до Парижа.
Немало ополченцев отдало свою жизнь в боях и походах. А в общем число возвратившихся не превышало одной трети вступивших в ополчение.
Русский народ сохранил об ополченцах самую благодарную память и воздает должное как полевым войскам, так и народным ополчениям, добившимся заслуженной победы над врагом, посягнувшим на целостность и независимость России.

Ополчения стало серьезным источником резервов для армии. Уже в процессе формирования ополчения ярко проявился патриотизм крепостных крестьян и других слоев населения, стремившихся принять активное участие в борьбе за свободу Отчизны. В Смоленской губернии в ополчение вступило свыше 13 тысяч ратников, в Московской — более 34 тысяч, в Тверское — почти 16 тысяч. Всего по трем губерниям в ополчение вступило свыше 230 тысяч ратников.

Организационно московские ополченцы были сведены в полки , оде­вались в крестьянскую одежду: рубаха с косым воротом, длинный серый кафтан, шаровары из сукна, сапоги и фу­ражка с крестом. Офицеры носили обычные армейские мундиры. Каждый полк получил из арсенала ружья и пат­роны. К середине августа московское ополчение было сформировано.

В начале Отечественной войны 1812 г. , когда вся стра­на была охвачена патриотическим подъемом, Куту­зов М.И. сыграл выдающуюся роль в формировании Петербург­ского ополчения . Он с большим увлечением занимался этим делом, отдавая ему все свои силы, знания и боевой опыт.

Как и в Москве, в Петербурге решили брать в ополче­ние 10 человек от каждых 100 человек населения. Но же­лающих оказывалось больше. С раннего утра до поздне­го вечера приходили в Казенную палату крестьяне, дво­ровые люди, чиновники, ремесленники, студенты с просьбой записать их в ополчение.

Опытность, высокий авторитет Кутузова, его неутоми­мая энергия позволили в короткие сроки создать Петер­бургское ополчение. По его предложению было образова­но два комитета: Устроительный и Экономический. Первый занимался приемом ополченцев, формированием дру­жин, обучением, а второй — снабжением ополченцев ору­жием, обмундированием, приобретением транспорта, сбо­ром пожертвований от населения.

Петербургское ополчение в отличие от Московского делилось не на полки, а на дружины , в каждую из кото­рых зачислялись ополченцы одного уезда. Дружина со­стояла из 4 сотен, а сотня — из 200 ополченцев. Всего было сформировано 15 дружин.

Петербургское ополчение было лучше сооружено и обучено, чем другие. Кутузов добился получения из арсе­нала 10 тыс. ружей, размещения ополченческих дружин в Измайловских казармах, выделения из учебных грена­дерских батальонов 80 человек старослужащих солдат и барабанщиков для организации и обучения ополченцев.

Большое внимание уделялось боевой подготовке опол­ченцев, овладению ими элементарными тактическими приемами борьбы. Для всех ратников вводились правила фронтового обучения, разработанные лично Кутузовым в «Положении о Петербургском ополчении».

Ополченцы были обязаны знать свое место в ряду и шеренге и не отрываться друг от друга, а в рассыпном строю не терять друг друга; уметь правильно заряжать, стрелять и дейст­вовать штыком; знать повороты, маршировку в ногу, по­строение фронта, колонн и отделений.

В Петербурге с 27 августа на трех плацах в течение пяти дней производилось ускоренное обучение 13 тыс. ратников. Впоследствии Петербургское и Новгородское ополчения ис­пользовались для усиления войск, прикрывавших Петербург. Несколько позднее включились в военные действия другие ополчения, а также калмыцкие, татарские и башкирские полки.

Почти месяц Кутузов оставался начальником Петер­бургского ополчения. С необычайной энергией он создавал крестьянские дружины, вооружал и обучал их военному делу. Современники вспоминали, что, глядя на него, когда он с важностью заседал в Казенной палате и комитетах ополчения, входя во все подробности формирования бородатых воинов, можно было подумать, что он никогда до этого не стоял на высоких ступенях почестей и славы.

Народному ополчению, бесспорно, принадлежит боль­шая роль в разгроме наполеоновской армии. Оно стало могучей военной силой и внесло ощутимый вклад в до­стижение победы в Отечественной войне 1812 г. Блокада Москвы народным ополчением давала возможность рус­скому командованию не распылять основные силы армии, держать их компактно и спокойно готовить для контрна­ступления.

На пост московского ге­нерал-губернатора был назначен граф , который отличался самодурством и крайней по­дозрительностью, он всюду искал шпионов и озадачивал мо­сквичей своими выходками. После Бородинского сражения Ростопчин уверял , что вышлет ему кроме 30 тыс. ополченцев еще около 80 тыс. вольной московской дружины. Кутузов, безусловно, рассчитывал на эти силы и соот­ветственно строил свои планы. Но, подойдя же к Москве, он убедился, что этих войск не существу­ет…

В Тарутинском лагере в круг неустанных забот Кутузова входили мероприя­тия по использованию в вооруженной борьбе народного ополчения. К концу сентября формирование ополчения в основном закончилось.

Ополчения первых двух округов, предназначавшиеся для обороны Москвы и Петербурга, были собраны, вооружены и снабжены трехмесячным за­пасом продовольствия еще раньше. Общее число воинов ополчения распределялось следующим образом: 1-й ок­руг — 123 359 , 2-й округ — 23 927 , 3-й округ — 45 690 че­ловек, а всего — 192 976 человек. Надо отметить, что в работах ряда историков приводятся цифры, превышающие 200 тыс. чел.

По оценке военного историка Богдановича М.И. на основании дошедших до нас сведений о пожертвованиях, несмотря на разорение неприятелем многих областей империи, вклад их «на пользу общую» составляет не менее 100 млн. рублей . Из них 60 млн. рублей собрали в ближайших к театру военных действий 16-ти губерниях России, разделенных на 3 округа.

Из почти 200-тысячной армии ополченцев 147 тыс. че­ловек принимали непосредственное участие в борьбе с противником в период пребывания Наполеона в Москве . Ополченцы 3-го округа (45,7 тыс. человек) находились в резерве.

В связи с поспешностью формирования ополчение не имело достаточной военной подготовки, к тому же было вооружено в основном пиками. Поэтому его нельзя было включать сразу в действующую армию. Сначала оно ис­пользовалось в основном для охраны подмосковных губерний, создания партизанских отрядов , прикрытия важных дорог и объектов (Брянск, Калуга, Коломна), а также для пере­крытия путей, ведущих из Москвы.

Народное ополчение охватывало значительные массы населения. В нем принимали участие не только жители районов, примыкавших к театру военных действий, а также городов и сел, где прошла война, — в полках опол­чения кроме смоленских, московских и калужских кресть­ян были крестьяне из Костромы и Нижнего Новгорода, из Вятки и Пензы.

В 1812 г. крепостное крестьянство составляло около 44% населения империи (23 млн. человек). Ус­ловия жизни большинства крепостных были просто чудовищными. Основной контингент ополченцев как раз и состав­ляли крепостные крестьяне , верившие, что за участие в войне их освободят от крепостного гнета. В ополчение также вступали горожане, ремесленники, интеллигенция и передовая дворянская молодежь.

«К сожалению, в основном принуждали силой, а настоящих добровольцев было крайне мало, ведь люди понимали: случись что, потом ни от кого ни помощи, ни благодарности не дождешься. Будущий декабрист Д.И. Завалишин записал слова одного из таких «добровольцев»: «Вот если бы, господа, вы нам тогда сказали, что будет сбавка службы, да не будут загонять в гроб палками, да по отставке не будешь ходить с сумой, да детей не будут бесповоротно брать в солдаты, ну, за это бы и мы пошли». Вот такой был в 1812 году народный патриотизм. Да и трудно было бы ожидать чего-то иного от совершенно бесправных людей». (Е. Гречена «Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах», М., «Астрель», 2012 г., с. 243).

Уже в боях под Смоленском ополченцы приняли боевое крещение, ратники активно действовали также в Бородинском сражении . Рассказывая об одном из эпизодов Бородинского боя, французский офицер Винтурин писал: «И вдруг высокий лес ожил и завыл бурею. Семь тысяч русских бород высыпало из засады. Со страшным криком, с самодельными пиками, с домашними топорами они кидаются на неприятеля, как в чащу леса, и рубят людей, как дрова».

Особенно широко силы ополченцев использовались в борьбе с врагом в период Тарутинского «сидения» и контрнаступления русской армии. Во время пребывания французов в Москве ополченцы вместе с партизанскими отрядами прочно закрыли расходившиеся из древней столицы дороги на Тверь, Ярославль, Владимир, Рязань, Тулу, Калугу, наносили чувствительные удары противнику, истощая и деморализуя его живую силу.

В период контрнаступления, начиная с разгрома корпуса Мюрата на реке Чернишне, ополченцы принимали участие во всех крупных сражениях. Высокую оценку воинской храбрости ополченцев давали многие русские военачальники. Генерал Витгенштейн П.X. , освободивший 8 октября Полоцк, отмечал в своем донесении Кутузову, что ополченцы, дравшиеся с исключительной неустрашимостью, ни в чем не отставали от старых солдат регулярных частей.

«Сбросив с себя армяки, — писал он, — ратники выбегали из цепи, устремлялись в рукопашный бой, дрались прикладами и топорами, бесстрашно бросались под град пуль и картечей, сражаясь, как разъяренные львы, а при сильном натиске неприятеля стояли, как неподвижные скалы. Случалось им целыми колоннами, крикнув «ура», встречать конницу прикладами и мгновенно ее опрокидывать».

Народное ополчение 1812 года

«М.И. Кутузов — начальник Санкт-Петербургского ополчения». Художник — С. Герасимов

18 июля 1812 года царь Александр I издал Манифест о созыве народного ополчения против агрессии Наполеона

В конце июня 1812 года в Россию вторглась небывало огромная армия — свыше 600 тысяч войск, собранных Наполеоном со всей Европы. Силы агрессора более чем в три раза превосходили численность русских армий у западных границ. Поэтому менее чем через месяц после начала войны, 18 июля (6 июля по старому стилю) 1812 года, находясь в действующей армии в лагере у Полоцка, царь Александр I принял решение для помощи регулярной армии созвать народное ополчение.

Был подписан царский манифест, то есть обращение монарха к народу, в котором Александр I смог найти нужные слова, не скрывая всю сложность положения. «Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие свое внутрь России… — писал русский царь. — Мы не можем и не должны скрывать от верных наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики… При всей твердой надежде на храброе наше воинство, полагаем мы за необходимо-нужное собрать внутри государства новые силы, которые нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех».

Призыв о создании ополчения завершалось эмоциональным обращением к историческому опыту предков: «Ныне взываем ко всем нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям, духовным и мирским, приглашая их вместе с нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет враг на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами! Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина… Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».

После царского призыва началось формирование народного ополчения в 16 губерниях России, разделенных на три округа. Ополченцы первых двух округов, готовились принять участие в обороне Москвы и Петербурга, третьего — становились общим резервом.

Ополчения первого округа формировал губернатор Москвы князь Фёдор Васильевич Ростопчин. В его округ входили Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская и Смоленская губернии. Во второй округ входили ополчения Петербургской и Новгородской губернии, в третий - ополченцы Казанской, Нижегородской, Пензенской, Костромской, Симбирской и Вятской губерний.

Командующие ополчением избирались на съездах дворян в соответствующих губерниях, средства на обмундирование и питание ополченцев собирались всем обществом. Норма набора ополченцев так же определялась съездами дворян — от 4 до 10 человек со 100 «ревизских душ», то есть с сотни крестьян и мещан.

Самое крупное ополчение было собрано в Московской губернии — 31959 «ратников», как называли тогда рядовых ополченцев. Московское ополчение сводилось в полки, ратники одевались в обычную крестьянскую одежду и получали бронзовые кресты на шапки с надписью: «За веру и царя».

Петербургское и новгородское ополчение делилось не на полки, а на дружины, в каждую из которых зачислялись ополченцы одного уезда. Такая дружина состояла из 4 сотен, а сотня — из 200 ратников. Всего во всех трех округах из 16 губерний было собрано 192976 ополченцев. Для их снаряжения и обеспечения собрали народных пожертвований почти на 100 миллионов рублей.

Манифест Александра I о сборе внутри государства земского ополчения. 6 (18) июля 1812 г. Источник: russlawa.info

Ополченцы Московского и Петербургского округов уже в августе-сентябре 1812 года приняли участие в защите обоих столичных городов Российской империи. 10 тысяч ратников ополчения из Москвы и Смоленска в составе русской армии сражались в Бородинской битве. История сохранила для нас некоторые имена рядовых ополченцев, отличившихся в том историческом сражении: Анисим Антонов, Кондрат Иванов, Савелий Кириллов и многие другие.

Один из наполеоновских офицеров так вспоминал бой с ополченцами: «И вдруг высокий лес ожил и завыл бурею. Семь тысяч русских бород высыпало из засады. Со страшным криком, с самодельными пиками, с домашними топорами они кидаются на неприятеля, как в чащу леса, и рубят людей, как дрова…»

Особенно широко силы ополченцев использовались в борьбе с врагом после занятия французами Москвы и во время зимнего контрнаступления русской армии. В период оккупации врагом «старой столицы» ополченцы вместе с регулярными частями прочно закрыли расходившиеся из Москвы дороги на Тверь, Ярославль, Владимир, Рязань, Тулу, Калугу, а также вместе с партизанами наносили чувствительные удары по отдельным отрядам противника, истощая и деморализуя его живую силу.

В период зимнего отступления Наполеона ополченцы принимали участие во всех крупных сражениях — под Малоярославцем, Полоцком, Могилёвом и на реке Березине. Генерал Петр Христианович Витгенштейн, командовавший корпусом, прикрывавшим Петербург, а затем наступавший на Полоцк, не раз отмечал в своих донесениях Кутузову, что ополченцы в схватках с врагом зачастую ни в чем не уступают солдатам регулярных частей. Вот как он описывал действия ратников ополчения в боях за Полоцк: «Сбросив с себя армяки, ратники выбегали из цепи, устремлялись в рукопашный бой, дрались прикладами и топорами, бесстрашно бросались под град пуль и картечей, сражаясь, как разъяренные львы, а при сильном натиске неприятеля стояли, как неподвижные скалы. Случалось им целыми колоннами встречать конницу прикладами и мгновенно ее опрокидывать».

Формирование дружин и полков ополченцев не прекращалось и после освобождения России от оккупантов. До конца наполеоновских войн в таких добровольческих частях побывало почти 400 тысяч русских людей. Среди ополченцев были и немало лучших представителей русской интеллигенции — С.Н. Глинка, А.С. Грибоедов, В.А. Жуковский, М.Н. Загоскин, И.И. Лажечников и многие другие.

Значительное число ополченцев, например, дружины из Костромской, Пензенской, Нижегородской и Рязанской губерний приняли участие в боях уже во время заграничных походах русской армии в 1813-14 годах. Русские ополченцы отличились при осаде Данцига и Гамбурга, в битвах под Лейпцигом и Магдебургом, во взятии Кенигсберга. Отдельные формирования ополченцев принимали участие даже во взятии Парижа весной 1814 года.

Таким образом, решение о создании народного ополчения, принятое 18 июля (6 июля по старому стилю) 1812 года, стало важным шагом к исторической победе России над одним из самых опасных врагов.

В ревизии 1816 года по деревни Анциферово в отношении ряда жителей этой деревни указано: «В ополчении с 1812 года, не воротился». Не вернулись из ополчения 1812 года:

Александр Григорьев 1788 года рождения

Андрей Андреев 1777

Борис Максимов 1789 (внук Бориса Максимова – Мещанкин Агей Тимофеевич)

Василий Андреев 1779 (сын Василия Андреева – Довольнов Лев Васильевич)

Евдоким Прокофьев 1797

Иван Артемьев 1781 (сыновья Ивана Артемьева: Ванины Василий, Никифор и Ефим Ивановичи)

Игнат Мартынов 1770 (внук Игната Мартынова – Кузин Фома Козмич)

Кирсан Евдокимов 1794 (племянник Кирсана Евдокимова – Перин Калина Харлампиевич)

Никифор Федотов 1788

Самойла Степанов 1777 (внуки Самойлы Степанова: Самошины Федор и Влас Игнатовичи)

Степан Мокеев 1792

Тимофей Дементьев 1798 (двоюродный брат Тимофея Дементьевича – Довольнов Лев Васильевич)

Тихон Афанасьев 1796 (брат Тихона Афанасьева – Кулин Родион Афанасьевич)

Тихон Иванов 1773 (племянники Тихона Иванова: Вьюковы Федор и Самсон Павловичи)

Трофим Иванов 1785 (внук Трофима Иванова – Трушин Семен Данилович)

Фома Мокеев 1775 (внук Фомы Мокеева – Каширин Карп Захарович)

В отношении остальных участников ополчения пока не удалось определить фамилию потомков.

Полагаю, что участников ополчения от Анциферово было больше – не могли же все, кто в него ушел, не вернуться назад. В какой-то момент мне подумалось, что оборот «не воротился» следует понимать как «не вернулся к 1816 году», а вдруг вернулись позднее или еще как, но все, кто внесен в данный список, в последующих документах по Анциферово больше не встречаются.
Оказалось, что я совсем мало что знаю про ополчение 1812 года – в основном на ум приходят какие-то стереотипы рассказов о крестьянском движении, но это не одно и тоже, хотя крестьянские отряды вполне могли действовать координированно как с регулярными воинскими частями, так и с ополчением. Ну, вот, поскольку знания мои ограничены в данном вопросе, то ниже я привожу рассказ об ополчении, найденный мною в интернете (с небольшими сокращениями и акцентом на московском ополчении).

Народное ополчение 1812 г. – временные вооруженные формирования, собранные в помощь действующей армии для отражения нашествия наполеоновской армии на Россию на основании Манифеста Александра I от 6 (18) июля 1812 г. и его воззвания к жителям «Первопрестольной столицы нашей Москвы» с призывом выступить зачинателями этого «народного вооружения».

Начавшийся повсеместный созыв земских ополчений был ограничен Манифестом от 18 (30) июля «О составлении временного внутреннего ополчения» 16-ю центральными губерниями, прилегавшими к сложившемуся театру военных действий, которые разделили на три округа. Первый (I-й) округ (Московская, Тверская, Ярославская, Владимирская, Рязанская, Тульская, Калужская, Смоленская губ.) предназначался для защиты Москвы. Второй (II-й) округ (С.-Петербургская и Новгородская губ.) обеспечивал «охранение» столицы. Поволжские губернии третьего (III-го) округа (Казанская, Нижегородская, Пензенская, Костромская, Симбирская и Вятская) должны были служить резервом двух первых ополченских округов. Остальным губерниям предписывалось оставаться «без действия», пока «не будет надобности употребить их к равномерным Отечеству жертвам и услугам».

Формирование ополчений

Законодательными актами сбор ополчений возлагался на аппарат государственной власти, дворянство и церковь. Общее руководство формированием ополчений осуществлял Особый комитет при императоре, в который входили генерал от артиллерии А.А. Аракчеев, министр полиции генерал-лейтенант А.Д. Балашов и государственный секретарь вице-адмирал А.С. Шишков. Начальники трех округов ополчения были назначены указами императора, а все руководство губернских ополчений, от командующего до командиров полков (дружин), избиралось местным дворянством и представлялось на высочайшее утверждение.

Военное ведомство оказывало помощь в обучении ратников, выделяло им из своих арсеналов и складов огнестрельное оружие и боеприпасы. Министерство финансов контролировало хранение и правильное расходование денежных средств, собранных на ополчение. 25 июля (6 августа) 1812 г. Александр I утвердил доклад Святейшего Правительствующего Синода, по которому Русская Православная Церковь выделила 1,5 млн. рублей на организацию Петербургского и Московского ополчений, все «миряне» и духовенство призывались к пожертвованиям на сбор ополчения; а «причетников, детей священно- и церковнослужителей и семинаристов» разрешалось отпускать в ратники.

Порядок сбора земского войска устанавливался в высочайше утвержденном 14 (26) июля «Докладе о составе Московской военной силы» – правилах организации Московского ополчения. На местное дворянство возлагалось его формирование, руководство и обязательная личная служба в нем на генеральских и офицерских должностях. Отставные офицеры поступали в земское войско с прежним чином, а гражданские чиновники теряли один из своих классных чинов по Табелю о рангах. Дворян из отставных унтер-офицеров и проходивших государственную службу определяли на должности урядников (унтер-офицеров). Ополчения подлежали роспуску «по изгнании неприятеля из земли нашей», а состоявшие в них офицеры и ратники - возвращению «в первобытное свое состояние и к прежним своим обязанностям».

Создание земского войска начиналась с созыва губернатором и губернским предводителем дворянства съезда представителей «благородного сословия» всех уездов. На нем принималось Положение об ополчении, а также устанавливались его численность, порядок выделения и снаряжения ратников, сроки их сбора; производились выборы начальника губернского войска и командиров полков (дружин). Одновременно губернатор вместе с дворянским собранием образовывали Устроительный комитет, который непосредственно занимался формированием ополчения. В него входили губернатор (обычно он председательствовал), губернский предводитель дворянства, городской глава и чиновники, избираемые дворянством или назначенные вышестоящей властью. Ополченские комитеты в своей деятельности имели право обращаться к любым «местам и лицам и требовать от кого нужно содействия и помощи». После собрания дворянство разъезжалось по своим поместьям, а его постановление служило руководством для деятельности учрежденных губернских комитетов ополчения, местной администрации, губернского и уездных предводителей дворянства.

Каждый помещик обязывался в установленные сроки представить в ополчение определенное число снаряженных и вооруженных ратников из своих крепостных. Самовольное поступление крепостных в ополчение являлось преступлением. Отбор ратников проводили помещик или крестьянские общины по жребию. Дворянские имения, выставлявшие ратников в ополчение, освобождались от рекрутских наборов до его роспуска. Другие категории крестьян – государственные, экономические, удельные, а также мещане и ремесленники подлежали рекрутскому набору в обычном порядке.

Прием ратников и лошадей проводился в сборных местах по уездам специальными комиссиями в составе чиновника (офицера) от ополчения, предводителя уездного дворянства, городничего и лекаря. Физические и возрастные требования к ополченцам, как войску временному, были снижены по сравнению с рекрутскими наборами. Забракованные приемными комиссиями люди подлежали замене их сдатчиками.

Ратники губернских ополчений объединялись в полки конных и пеших казаков (в губернских ополчениях, сформированных по Манифесту 18 (30) июля 1812 г., под казаками подразумевались не представители казачьего военного сословия, а легковооруженные конные или пешие воины), а также пеших егерей (во II-м округе полки назывались дружинами). Пешие полки делились на батальоны, батальоны на сотни и десятки. Конные полки - на сотни, сотни - на десятки. «Смоленская милиция» состояла из уездных ополчений, во главе которых находился тысячный начальник, которые в свою очередь разделялись на «пятисотни», сотни и полусотни. Ополчение каждой губернии находилось под командой своего начальника.

Губернские ополчения снаряжались, вооружались и содержались до поступления в состав действующей армии из специального фонда, который включал в себя обязательные денежные и натуральные взносы, а также пожертвования. Основная часть пожертвований поступила не от частных лиц, а от социальных групп и вносилась в обязательном порядке. Дворянство, купечество, мещане, ремесленники, крестьянские общества на своих собраниях устанавливали общую сумму сбора и делали ее раскладку по членам своего сословия в зависимости от их имущественного положения. Сбор средств на ополчение и оборону проводился по всей России и составил в денежном исчислении сумму около 100 млн рублей. За 1812–1814 гг. государственные расходы на армию равнялись 157,453 млн рублей. С включением губернских войск в состав действующей армии комитеты ополчения передавали оставшиеся деньги в Министерство финансов.

Сбор запасов на содержание земских войск в губерниях указом Александра I ограничивался 3 месяцами, в дальнейшем они должны были довольствоваться за государственный счет. В действительности этот переход произошел только в марте 1813 г., когда большая часть ополчений вместе с армией выступила из пределов России. Начальникам полков (дружин), командирам батальонов жалования не полагалось «по важности звания, в коем они служат и по особой доверенности государя императора, из усердия Отечеству». Малоимущим дворянам из фонда ополчения выплачивалось пособие на снаряжение. Нормой обеспечения ратника за счет отдатчика служили установленные правительством пайки трехмесячного довольствия рекрут, отправляемых на сборные пункты. Его обмундирование состояло из суконного кафтана, шаровар, рубахи, сапог и фуражки с латунным крестом и надписью на ней «За Веру и Царя».

Ополчения испытывали недостаток в огнестрельном оружии, боеприпасах и военном снаряжении, так как они в первую очередь выделялись для формирования резервных частей регулярной армии. Губернские войска получали ружья только при включении их в состав действующей армии. Поэтому после окончания сбора все ополчения, кроме С.-Петербургского, были вооружены в основном холодным оружием – пиками, рогатинами и топорами. К началу декабря 1812 г. ополчениям из арсеналов и оружейных заводов было отпущено около 49,5 тыс. ружей.

Военная подготовка ратников проходила по сокращенной программе обучения рекрута, инструкторами в обучении выступали офицеры и нижние чины из армейских и казачьих частей, находившиеся в местах формирования губернского войска.

Чрезвычайные обстоятельства, связанные с отступлением Русских армий к Москве, заставили правительство Александра I придать «народному вооружению» более широкий размах, чем это первоначально предусматривалось Манифестом от 18 июля. Кроме земских (крестьянских), началось формирование и казачьих ополчений (из представителей особого военного сословия), устройство которых определялось «Положениями казачьих войск», утвержденных Александром I в начале XIX в…

…На свои средства с высочайшего разрешения в Московском ополчении собирались 1-й егерский тайного советника Н.Н.Демидова и 1-й пеший действительного камергера князя П.П. Гагарина полки, в Твери из удельных крестьян 12 губерний – Батальон великой княгини Екатерины Павловны, в Херсонской губернии – эскадрон помещика В.П.Скаржинского. В Смоленской губернии семейство отставного генерал-майора Д.Е. Лесли сформировало из своих дворовых и крепостных крестьян «конную сотню братьев Лесли Смоленского ополчения», которая с разрешения военного командования вошла в состав действующей армии. Главнокомандующий М.И. Кутузов по прошению местного дворянства разрешил ополчение, собранное в Дмитровском уезде Орловской губернии, отправить к действующей армии в Могилевскую губернию и др.

В Москве, С.-Петербурге и Прибалтике формировались «волонтерные» полки и отряды, комплектуемые за счет вербовки добровольцев «из лиц свободного состояния» – дворян, чиновников, мещан, купцов и учащейся молодежи. С высочайшего разрешения по инициативе дворянства собирались: Московские казачьи графов М.А. Дмитриева-Мамонова и П.И. Салтыкова полки; в С.-Петербурге – 1-й петербургский волонтерный казачий полк «Смертоносный» под руководством отставного поручика графа Ф.М. де Оливера (Оливейра), а затем – полковника А.А. Яхонтова, и 2-й петербургский волонтерный казачий полк «Александрийский» отставного штабс-капитана барона К.К. фон Боде. Так как вербовкой «вольных» людей их было трудно укомплектовать, то Московский графа М.А. Дмитрия-Мамонова полк не был сформирован до конца 1812 г., а личный состав гусарского графа П.И. Салтыкова полка пошел на пополнение Иркутского гусарского полка. Половину численности 1-го и 2-го волонтерных казачьих полков полковника А.А. Яхонтова и барона К.К. фон Боде составляли ратники ополчения, полученные от Петербургского Устроительного комитета. В Прибалтике были собраны отряды численностью несколько сотен человек под командой отставных поручиков К.К. Шмита («Курляндский корпус вольных конных и пеших егерей») и К. Нирота («Волонтерная казачья сотня») из добровольцев, проживавших в остзейских губерниях.

Помимо губернского земского войска в уездах, городах, селениях, прилегавших к театру военных действий Смоленской, Московской, Калужской, Тульской, Тверской, Псковской, Черниговской, Тамбовской, Орловской губерний, формировались «кордоны» или «ополчения охранителей». Они собирались местной администрацией и дворянством для самообороны и поддержания внутреннего порядка, и в них вооружение «обывателей» проходило без отрыва от хозяйственной деятельности и выполнения общественных повинностей.

Создавались временные вооруженные формирования и по инициативе городских и крестьянских обществ. Магистрат Киева для несения внутренней караульной службы сформировал из горожан конный полк численностью около 1 тыс. человек, а Риги – восемь «биргерских рот». Мещане и купцы Рославля Смоленской губернии для собственной защиты собрали вооруженный отряд, которым предводительствовали городской голова И.С. Полозов и купец И.Ф. Голиков. В прифронтовых селениях и деревнях, покинутых помещиками и местными властями, крестьянские общества сами вооружались для обороны от мародеров и дезертиров.

Созыв ополчения, по сравнению с рекрутским набором, позволил правительству Александра I в сжатые сроки мобилизовать на войну большие людские и материальные ресурсы. В 16 ополчающихся губерниях было выставлено 208-233,8 тыс. ратников из них: в I-м округе – 121,5-136,8 тыс., во II-м – 23,0-25,9 тыс. и в III-м – 63,5-71,1 тыс. человек. Из этого числа ополченцев сформировано 74 пеших полка, 2 батальона, 9 бригад (28 дружин), 13 конных полков и 3 сотни. В остальных губерниях и областях, не призванных Манифестом к ополчению (в том числе на Украине и Дону), собрали еще около 104 тыс. человек, составивших 16 пеших полков и один батальон, 88 конных полков и 3 эскадрона. Всего в ополчениях Отечественной войны 1812 г. проходило службу до 320 тыс. ратников (в том числе 50 тыс. конных), по другим данным – до 420 тыс. За этот же период в Русскую армию по 81 и 82-му рекрутским наборам было собрано 107 тыс. человек и по 83-му – 181,6 тыс. рекрут.

Ополчения после завершения формирования находились под единым командованием генерал-фельдмаршала М.И. Кутузова и верховным руководством императора Александра I.

Ополчения «составили вторую ограду в подкреплении первой и защиту домов, жен и детей каждого и всех»

При отступлении Русских армий к Москве отдельные отряды Смоленской милиции вместе с регулярными частями вели бои у Красного, а затем обороняли Смоленск. В Бородинском сражении участвовало около 28 тыс. ратников Московского и Смоленского ополчений.

В период нахождения Великой армии в Москве Тверское, Ярославское, Владимирское, Тульское, Рязанское и Калужское ополчения защищали границы своих губерний от вражеских фуражиров и мародеров и вместе с армейскими партизанами блокировали неприятеля в Москве. Часть сил Тверского и Ярославского губернских войск входила в состав отряда генерал-адъютанта барона Ф.Ф. Винцингероде, прикрывавшего дорогу на С.-Петербург. Часть Калужского ополчения была направлена для прикрытия Брянска с его литейным заводом и артиллерийским парком…

…Вместе с Главной армией преследовали отступающие наполеоновские войска ополченцы Московского, Смоленского, Тверского, Ярославского, Тульского, Калужского, С.-Петербургского и Новгородского земских губернских войск, Донских, Малороссийских и Башкирских казачьих полков, а также отдельных батальонов, эскадронов и отрядов. В конце 1812 г. Поволжское резервное ополчение, усиленное казачьими полками и Рязанским губернским войском, было направлено сначала в Малороссийские губернии, а затем в Волынскую, и в боевых действиях на территории России не участвовало.

В критические периоды войны 1812 г. губернские ополчения служили резервом для частей действующей армии. Ополченские полки казачьих войск значительно усилили легкую кавалерию армий генерал-федьдмаршала М.И. Кутузова и обеспечили успешное ведение «малой войны» и преследование отступающего противника. Но основная задача земских войск состояла в освобождении полевых частей от несения службы в тыловых гарнизонах, от охраны коммуникаций и сопровождения обозов и военнопленных, от ухода за ранеными и больными в госпиталях и других не строевых обязанностей.

Слабая военная подготовка и вооружение не позволяли применять ополчения в качестве самостоятельной боевой силы. Поэтому они придавались армейским корпусам, либо, как Московское, шли на их пополнение…

…Земские ополчения и кордоны (отряды самообороны) из местных жителей прифронтовых губерний (Калужской, Смоленской, Московской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Псковской и Черниговской) боролись с вражескими фуражирами, мародерами, дезертирами, а также выполняли полицейские функции по поддержанию у себя внутреннего порядка. Они уничтожили и захватили в плен 10-12 тыс. вражеских солдат и офицеров. Временные вооруженные формирования Тамбовской, Орловской и др. губерний, которым не пришлось вести боевые действия, поддерживая порядок на своей территории, обеспечили местным властям благоприятную обстановку для проведения рекрутских наборов и организации снабжения армии.

После окончания боевых действий на территории России все губернские ополчения, кроме Владимирского, Тверского и Смоленского, участвовали в заграничных походах русской армии 1813-1814 гг. Весной 1813 г. были распущены Московское и Смоленское, а к концу 1814 г. – все остальные земские войска. В декабре 1816 г. прекратили работу Особый комитет по делам внутреннего ополчения при императоре, а также последние губернские комитеты.

«Московская военная сила» в Отечественной войне 1812 г.

Вскоре после начала Отечественной войны император Александр I в Манифесте о сборе внутри государства земского ополчения от 6 (18) июля 1812 г. призвал «собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составили бы вторую ограду в подкреплении первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех». Одновременно император направил воззвание «к древней столице предков наших Москве», призвав москвичей подать пример «всей обширной России» в создании ополчения.

Ополченцы в 1812 г. Художник И. Архипов. 1982 г.

Московские ополченцы в боях на Старой Смоленской дороге. Художник В. Келерман. 1957 г.

Конный казак Московского ополчения. Раскрашенная литография П. Ферлунда по рисунку П. Губарева. Середина XIX в.

Уже 11 (23) июля постановление о сборе ополчения было принято губернским дворянским собранием первопрестольной. Приехав в Москву, император 14 (26) июля утвердил порядок формирования и состав «Московской военной силы». На следующий день он встретился с московским дворянством, вызвавшимся направить в ополчение по одному ратнику от каждых 10 крепостных (всего 30 тыс. ратников), сформировать из них один конный, 3 егерских и 8 пеших полков, экипировать и снабдить их трёхмесячным запасом продовольствия.

Ряд дворян обязались сформировать полки за свои собственные средства: обер-прокурор 6-го департамента Сената М.А. Дмитриев-Мамонов – конный полк, тайный советник Н.Н. Демидов – 1-й егерский, а действительный камергер П.П. Гагарин – 1-й пеший.

Начальником ополчения 16 (28) июля московское дворянство избрало М.И. Кутузова, но в связи с его утверждением начальником Петербургского ополчения «Московскую военную силу» возглавил генерал-лейтенант И.И. Морков (Марков). Генерал-губернатор Москвы генерал от инфантерии граф Ф.В. Ростопчин стал командующим ополчением I-го округа, куда вошла Московская губерния. До прибытия Моркова в Москву ополчением командовал генерал-лейтенант В.И. Чичерин. Формированием ополчения с 20 июля занимались два комитета: первый – для приёма ополченцев, вооружения и продовольствия; второй – для сбора и распределения пожертвований. В манифесте Александра I от 18 июля подчёркивалось, что «каждый из воинов по изгнании неприятеля из земли нашей возвратится с честию и славою в первобытное своё состояние и к прежним своим обязанностям». Генералы и офицеры ополчения подбирались из отставников и чиновников, получавших воинские чины в соответствии с Табелем о рангах.

Ополченческий корпус разделялся на три дивизии, начальниками которых были назначены генерал-майоры В.Н. Чичерин, Н.М. Арсеньев и Ф.И. Талызин. Командирами полков утверждены: конного – полковник Б.А. Четвертинский, егерских: 1-го – полковник А.В. Аргамаков, 2-го – генерал-майор А.И. Талызин, 3-го – генерал-майор Ф.И. Талызин, пеших: 1-го – подполковник А.М. Свечин, 2-го – генерал-майор И.С. Одоевский, 3-го – генерал-майор М.М. Свечин, 4-го – генерал-майор Н.В. Обресков, 5-го – генерал-майор А.Ф. Санти, 6-го – генерал-адъютант П.А. Лопухин, 7-го – генерал-майор Н.М. Арсеньев, 8-го – генерал-майор В.Д. Лаптев.

29 июля (10 августа) началось размещение ратников в Головинских, Хамовнических и Сретенских казармах; вооружение ополчения находилось в Никольских казармах, провиант – близ Серпуховской заставы. К 1 августа в ополчение вступило 546 человек, продовольствия было собрано на 117 человек. Задержка со сбором ополчения вызывалась начавшейся уборкой хлеба, нехваткой сукна, высокой стоимостью снаряжения. Боевая подготовка ратников велась 7-10 дней с помощью солдат Московского гарнизона. 14 августа почти 6 тыс. ополченцев после торжественного смотра перед Спасскими казармами, молебна, вручения двух хоругвей-знамён и благословения архиепископом Августином выступили к армии.

Одновременно выступили и части ополчения, формировавшиеся в Можайске (4 полка 3-й дивизии), Рузе (4 полка 1-й дивизии) и Верее (3 полка 2-й дивизии). К 18 августа московское ополчение насчитывало 24 835 человек, но только половина имела ружья, остальные – пики. Части ополчения подходили 21-26 августа в район Можайска и Бородина и распределялись в помощь пехотным корпусам, сапёрам, санитарам, военной полиции: 2 тыс. воинов поступили к коменданту Можайска, 1,5 тыс. – к армейским обозам, около 17 тыс. – в 1-ю и 2-ю армии, свыше 3 тыс. оставлены в резерве.

В ходе Бородинского сражения отряд Московского ополчения (16-18 батальонов, всего до 10 тыс. чел.) под командованием Моркова находился на левом фланге Бородинской позиции в районе д. Утица. В ходе боя к нему примкнули 4 батальона ополченцев, пришедшие с 2-м и 3-м пехотными корпусами. Всего в боевых порядках при Бородине находились 19-20 тыс. московских ратников. Корпус Моркова, находившийся во 2-й линии, в бой не вступал, отдельные батальоны высылались для контратаки к д. Утица, а также использовались для выноса раненых. 3,5-5 тыс. ратников во время сражения выполняли полицейские функции в ближнем тылу. Вечером 26 августа и в последующие дни 6 тыс. воинов Московского ополчения обеспечивали прохождение обозов и транспортов с ранеными в Можайск и далее на Москву, пресекали беспорядки и случаи мародерства.

29 августа оставшиеся под командой Моркова войска (1-й – 3-й егерские полки, 1-й – 3-й и 5-й – 7-й пешие полки, всего около 14 тыс. человек) были распределены по полкам 1-й и 2-й армий для восполнения потерь. 4-й и 8-й пешие полки и команды были прикомандированы к 3-му и 7-му пехотным корпусам и 27-й пехотной дивизии. В дальнейшем эти ратники участвовали в боях при Чирикове , Чернишне , Малоярославце , Вязьме , Красном . В конце кампании 1812 г. они составили гарнизоны Орши и Борисова.

Всего в Отечественной войне 1812 участвовало 27 672 ратника московского ополчения. Императорским указом от 30 марта (11 апреля) 1813 г. ополчение было распущено «по домам» с «изъявлением монаршего благоволения и признательности». Основные потери ополчение понесло из-за болезней, часть ополченцев оказались с войсками за границей. 15 (27) августа 1813 г. в Кремле в торжественной обстановке И.И. Морков возвратил преосвященному Августину хоругви ополчения, «яко священный памятник достохвальных подвигов», которые в дальнейшем хранились в ризнице Успенского собора.

Помню то, относительно недавнее, время, когда строительство воссозданного Храма Христа Спасителя в Москве было завершено, но службы велись еще только в нижнем (цокольном?) этаже храма. В основное помещение храма уже пускали, а я, будучи в Москве дважды там побывал. Все, что меня интересовало в первую очередь – это плиты со списками погибших во «французскую» военную компанию. Я прочитал каждое имя на этих плитах, и не потому, что искал какие-то знакомые фамилии, а читал, отдавая, видимо, дань памяти погибшим, причем эмоционально на меня самого это производило сильнейшее впечатление. Прочитал не все, так как небольшая часть пространства храма (та, что со стороны Волхонки) была отделена заграждениями, впрочем, легко преодолимыми. Плиты с фамилиями на тех стенах, куда доступ был закрыт, тоже были, а мне хотелось прочесть и их, поэтому я дважды заходил за ограждения, дважды меня вежливо м настойчиво просили вернуться на территорию санкционированного доступа.

А во времена, когда службы стали проходить в основной части храма, я более там не был, по-видимому, храм остается для меня не Кафедральным собором, а памятником…

Нижний коридор Храма Христа Спасителя, предназначенный для крестных ходов, служит в то же время наглядным памятником славных событий Отечественной войны 1812 г. Если мы войдем в Храм через западные двери, то налево от входа на стене коридора увидим на белых мраморных досках Высочайший манифест от 13 июня 1812 года о вступлении французской армии в пределы России, а затем Воззвание от 6-го июля к народу Русскому об ополчении. Дальше с двух сторон коридора помещены в хронологическом порядке на мраморных досках описание 71 сражения, прошедшего на территории России в 1812 году. В таком виде: сражение такое-то, год, месяц и число, командующий войсками такой-то, участвовавшие войска и орудия, имена убитых и раненых в этом сражении офицеров и общее число выбывших из строя нижних чинов. Наконец, какие награды были получены за это сражение. Надписи расположены так, что заканчиваются на восточной стороне Храма, где помещены манифесты: об изгнании Наполеона из пределов России 25 декабря 1812 года, два благодарственных манифеста - один к Русскому народу, а другой - к Русскому дворянству за их усилия и жертвенность во время опасности для отечества; напротив горнего места - манифест о построении Храма Христа Спасителя в Москве в благодарность Богу и в память на века. По сторонам - манифест городу Москве и об учреждении медали в память 1812 года. По южной и западной сторонам, в хронологическом порядке и по тому же типу, расположены доски с описаниями 87 заграничных сражений, заканчивающиеся у западных дверей манифестами: о взятии Парижа, низложении Наполеона и о восстановлении мира в Европе. Над каждой доской, описывающей сражения, находятся величания Святым, память которых празднуется в день того или иного сражения.

ПЕРВОПРЕСТОЛЬНОЙ СТОЛИЦЕ НАШЕЙ МОСКВЕ
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное Наше Отечество. Хотя пылающее мужеством ополченное Российское воинство готово встретить и низложить дерзость его и зломыслие, однако же по отеческому сердоболию и попечению Нашему о всех верных Наших подданных не можем Мы оставить без предварения их о сей угрожающей им опасности. Да не возникнет из неосторожности Нашей преимущество врагу. Того ради, имея в намерении, для надежнейшей обороны, собрать новые внутренние силы, наипервее обращаемся Мы к древней Столице Предков Наших, Москве. Она всегда была главою прочих городов Российских, она изливала всегда из недр своих смертоносную на врагов силу; по примеру ее, из всех прочих окрестностей текли к ней, наподобие крови к сердцу, сыны Отечества для защиты оного. Никогда не настояло в том вящей надобности, как ныне. Спасение Веры, Престола, Царства того требует. Итак, да распространится в сердцах знаменитого Дворянства Нашего и во всех прочих сословиях дух той праведной брани, какую благословляет Бог и православная наша церковь; да составит и ныне сие общее рвение и усердие новые силы, и да умножатся оные, начиная с Москвы, во всей обширной России! Мы не умедлим Сами стать посреди народа Своего в сей Столице и в других Государства Нашего местах, для совещания и руководствования всеми Нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую мнит он низринуть Нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России.

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ О ВОРУЖЕНИИ РОССИИ
6 ИЮЛЯ 1812 ГОДА
Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие. С лукавством в сердце и лестию в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска Наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его, и то, что останется не истребленного, согнать с лица земли Нашей. Мы полагаем на силу и крепость их твердую надежду, но не можем и не должны скрывать от верных Наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики, и что отважность его требует неусыпного против нее бодроствования. Сего ради, при всей твердой надежде на храброе Наше воинство, полагаем Мы за необходимо нужное собрать внутри Государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех. Мы уже воззвали к первопрестольному граду Нашему Москве, а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное Дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют.
Для первоначального составления предназначаемых сил, предоставляется во всех губерниях Дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными, и давая о числе их знать в Москву, где избран будет Главный над всеми Предводитель.